Мы сутяжнический народ. Мы не только любим, подавать в суд друг на друга, но и стремится избежать разбирательств и дел в суде. То есть мы не только нанимаем адвокатов для того, чтобы составлять контракты, но и чтобы они помогали нам требовать их исполнения. Пожатие рук и устные договоренности ушли туда же куда и чашка кофе за 10 центов. (Будьте осторожны с кофе, он может быть горячим, ведь вы же не хотите, чтобы на вас подали в суд.) Как культура мы с трудом соглашаемся даже просто иметь разные мнения.

С другой стороны, подобным же образом, мы безнравственные люди. Мы хотим удовольствий, прямо сейчас, и ничто, как, похоже, мы верим, не должно стоять у нас на пути. У нас есть права, и мы по праву их получим. Контракты, как говориться, заключаются, чтобы их разрывать.

Это странная ситуация в данной культуре. Великий Английский писатель Энтони Бергесс, в своей великой книге "Заводной Апельсин", размышляет о том, что культуры обречены изменяться в пределах, заключенных между двумя крайними точками маятника. Иногда культура воспринимает пелагианский взгляд на человека, что Бергесс называет "фазой Пел". Здесь человек рассматривается, как в основном хороший, а все ограничения - изначально плохи. Это романтическое умонастроение, тем не менее, скоро рассеивается, когда грешный человек, ни чем не ограниченный, начинает грешить. Их грехи становятся все смелее и смелее, до тех пор, пока культура не достигнет и не войдет в "фазу Авг", названную так из-за Августина. В этой фазе человек рассматривается как, по сути грешный, а ограничения являются последним писком моды. Государство, пытаясь ограничить грех, быстро погружается в грех, и само становиться деспотичным. Довольно скоро люди устают от государства с жесткими законами, и маятник возвращается в прежнее положение.

Можно сказать, что его анализ отражает подобное мышление о вопросе Троицы. Некоторые культуры склонны к одному, и являют униформатизм, часто выражающийся в тоталитаризме. Другие культуры склонны к трем (или множеству), и к тому, что, как сказал Т. С. Эллиот, центр (видимо правительство, прим. пер.) не может все держать в своей руке. Культура просто растворяется в тумане разнообразия. Конечно же, решением этой проблемы является Троица, где один и множество соединились в мире. Но что можно сказать по поводу сдвига культуры от позволяющей к подавляющей и обратно? Ответом на это является завет.

Точно также как и Троица собирает вместе единственность и множественность, так и завет собирает вместе (сочетает, если хотите) законное и семейное. Завет нельзя снижать до уровня простого договора, поскольку становиться не видна присущая ему благодать. Бог не создал Адама и Еву как tabula rasa (без какого-либо знания), и не поместил их в нейтральное царство, чтобы потом посмотреть, как же они себя будут вести. Вместо этого, Он благословил их жизнью и садом. Он поместил их в райском саду, который они не заслужили, и Он ходил с ними "во время прохлады дня". Это общение не было, тем не менее, чем-то типа: "если это оставляет хорошие впечатления, то это хорошо". Да, Бог любил их. Да, Он благословил их. Но Он установил эту любовь и границы, которые ее защищали, через заключение завета. Именно в этом контексте, в контексте общения в любви Отца со Своими детьми, Бог впервые установил завет с человеком.

Тогда, заветы, если их правильно понимать, не просто договоры - законные формы, узаконенных отношений. Но они и не бесформенные сентиментальные чувства, которые удерживают людей вместе, пока длятся эти чувства. Вместо этого, они и то и другое. В завете у нас есть самые настоящие обязательства. Даны настоящие обещания, и приводятся настоящие санкции, если эти обещания будут нарушены. Но все это совершается в милости, любви и общении.

Вот почему Павел говорит о нашем небесном Отце следующим образом: "К показанию правды Его в настоящее время, да явится Он праведным и оправдывающим верующего в Иисуса" (Рим. 3:26). Бог не закрыл глаза на наши грехи, потому что Он нас любит. Вместо этого Он наказал наши грехи в Своем Сыне на кресте. Он хотел оправдать нас, поскольку Он любит нас. И Он сделал это справедливо, через наказание Своего единородного Сына.

Понимание завета не только необходимо для понимания Слова Бога, но это наша единственная надежда, если говорить о культуре, для того чтобы избежать того маятника, о котором писал Бергесс. На самом деле это наше понимание завета породило свободнейшую нацию, которая когда-либо только была в мире. Не случайно, что Британцы во время Революционной войны, называли ее "Пресвитерианская война". Мы являемся нацией основанной на принципе завета, начавшейся еще до Революции с Договором "Мейфлауэр".

Нация, построенная на завете - это нация, которая признает грешность человека, и таким образом желает не только ограничить греховные порывы индивидуальных людей, но также и ограничить грешность людей, которые обладают государственной властью. Как сказал лорд Актон: "Власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно." Чтобы ограничить государство нам нужна система разделения властей. Нам нужны чиновники, которые будут соблюдать завет. И у нас это будет, только если мы в Церкви сами научимся соблюдать завет. У нас будут верные политики, когда мы будем верны нашему Пастырю. Нация снова будет свободна, когда Божий народ снова подчиниться своему превознесенному Царю, и когда Божий народ возрадуется в своем Великом Женихе -  Иисусе Господе нашем.

www.ligonier.org